mapping Rochester

in August 1996, on my Russian map of the world, Rochester, NY looked like a big black dot on the shore of lake Ontario: a city with over a million people. as my father was quick to remind me, in the Soviet Union, a city with over a million residents qualified for the construction of the underground metro. (In contemporary Russia, seven cities have at least one-line subways).
My family members tried to locate Rochester in an encyclopedia and in an atlas. Information was scant. My grandmother with the atlas reported that Rochester lay nearly on the same latitude as Yalta, Crimea: I was going far, far South! A good thing, because I had no room for a winter jacket in my luggage.
I couldn't think "Rochester" without picturing Mr. Rochester of Jane Eyre: English, noble with major character flaws, blind.
What else did I know? The names of all the five Great Lakes--we'd memorized them for an exam in my English class. The Pathfinder, a much-beloved novel by James Fenimore Cooper, was set on the shore of Lake Ontario. Niagara Falls.
I recall being surprised that "New York" was a name of a state, as well as a city. I recall being confused about the nature of "states" (America is America is America.) I recall hearing rumors that cities in the US were so clean, people wore white socks outdoors.
Adventurers before me had set forth on far less information.
Rochester, however, turned out nearly beside the point. The town I landed in was Henrietta, NY, where Rochester Institute of Technology's campus was located.
Oh, and speaking of James Fenimore Cooper, let's not forget Mark Twain's essay, "Fenimore Cooper's Literary Offenses." According to Twain, Cooper commits 114 out of possible 115 offenses against literary art. To summarize, Twain didn't think much of Cooper's attention to detail.

 

 

.

огни большого города

Отправив меня в Штаты в 1996ом году, моя семья начала заботиться о том, чтобы держать меня в курсе петербургской жизни. Родные слали мне вырезки из местных газет. Вырезок у меня накопилось много, одна чудеснее другой. Вот, например, статья (от, согласно пометке на газете, 24/10/96) о создании памятника фонарям разных эпох у Смольного. Что ж, идея хорошая.

Pager

in Dave's portrait circa 1996 one detail that soon fascinated me was the pager. I don't think I noticed it right away -- to notice, one must be aware as I had not been -- but eventually the pager attracted attention to itself. it would beep, Dave would tinker with the device attached to the belt of his jeans, and then reach for the nearest phone.
a junior, Dave was juggling three jobs. his main gig was off campus: he managed computers for a Rochester realtor who worked with low income and veterans housing projects. Dave didn't have a car, and took a bus to work, and, on occasion, his boss would drive him home. Dave's second job was on campus. Ethernet had just been laid to the residential halls, and students who had computers could connect to it. Dave took shifts to answer all the tech support questions that came up. His third job took up most of the floor space in his and Jason's room. He would custom-build computers for people, ordering all the boards and the cases separately and then assembling them all at once. The end result was a lot cheaper than a ready-made computer, and there was a decent profit margin in it for Dave.
(when I visited Dave in that room, the only place to sit was the bed, and to get to the bed, one had to kind of jump over the computer carcasses. I came over, climbed onto Dave's bed, Jason would put on a movie from his side of the room, and we would watch something while Dave half-watched, half-worked.)
"wouldn't your time be better spent studying?" i would ask him, meaning that if he studied hard, did well in school, and got a great job, he would have a greater earning potential down the road.
"i learn more at work that I do at school," Dave said.
i doubted that answer, but the fact was that most of the students at RIT worked, men and women. the food services, the library, the academic and admissions offices, pretty much every office relied on student labor--and kids with cars delighted that they could hold off-campus jobs that paid more.
one of my mentors in the international student program, a sophomore from India -- let's call him A for the purposes of this narrative (I'm working up to writing more about him) -- suggested that I was a spoiled privileged brat because not only had I never worked a day in my life, but I also claimed that none of my classmates in Russia worked. (there had been sordid rumors about a couple of kids who'd started working at the end of high school. nobody talked about this directly, not in 1996. tutoring was one thing, but serving food and even selling computer parts was another. service jobs seemed somehow embarrassing for future mathematicians and engineers.) seventeen, without a job? according to A, it turned out that I and all of my friends must've been not only incredibly rich, but also very lazy. don't even rich kids sometimes want to have their own income?
when I tried to convince A that in the Soviet Union people didn't commonly work until after the university, or at least, until after third or fourth year in the university, he laughed in my face. "You're such a daddy's girl."
that I couldn't deny. And yet, I didn't think his description of me as privileged fit, but in our many, many conversations about this, in person and in email, I could not convince him otherwise. at least I could prove to him that I wasn't lazy. i started thinking about getting a job.

desire vs decision

хотела ли я или не хотела уехать в Штаты в 1996ом году? мне было семнадцать лет, сама себе я казалась взрослым человеком.
в Рочестере меня с первого дня начали спрашивать Why did you decide to come to the US? меня этот вопрос вгонял в ступор. мои русскоязычные читатели, наверное, легче могут понять, как можно оказаться в Америке, не приняв ни одного решения. когда в феврале 1996г родители подняли вопрос, а не стоит ли попробовать поступить куда-нибудь в одной из англоязычных стран, я согласилась, ну почему бы не попробовать. от такой пробы до отъезда было как до луны. ну попробовали и забыли. а когда за пять дней до отъезда я получила визу, отступать было уже поздно. какие уж тут решения. (если верить дневнику, то создаётся впечатление, что единственным решением, кот я принимала было: брать или не брать с собой . . . дневник)

но вот хотела ли я уехать? с этим тоже далеко не всё так просто. чего может хотеть человек, который верит в то, что хотеть чего-то слишком сильно -- это значит сглазить, а мало хотеть -- проворонить?
в дневнике на этот счёт много всякой всячины.
"Америка -- свободная страна." наверное, хотела?
"я сейчас фантазирую: какие лица будут у моих друзей, когда я скажу, что уезжаю. В этом я вижу как бы вид мщения." скорее всего, не хотела (хотела, чтобы мои друзья не спорили со мной, когда я навязывала им книжки.)
мечтая о развитии отношений с мальчиком, в которого влюблена: "я всё время обрываю сеюя: лучше и не мечтай, не фантазируй, ты всё равно уезжаешь." отъезд -- как конец всего, обрыв.
но тут же и: "я страшно хочу уехать. искательство приключений -- вот, что мною движет и не надо придумывать никаких новых слов и определений. Приключения необходимы человеку, а мой возраст для этого самый подходящий."
"у меня есть новый горизонт -- Америка. Ведь там я не буду заниматься никакой математикой, а стану экономом. Что-нибудь в этом роде. За границей люди другие. Там меня ценят. Оценят." хм.
а накануне первого тура президентских выборов, "от результатов которых зависит моё будущее", я пишу вот что:
"Боюсь чего-нибудь определённого хотеть -- пусть всё будет как будет."
иными словами, Америка -- это открытый космос. а хотение оказывается тяжёлой эмоциональной работой, к которой я не готова. избавьте меня пожалуйста от неё. пусть всё будет как будет.

hangers

later that night in September 1996, on the day when I moved into the dorms, having helped me to find my way to my room, Dave came up to visit and brought his roommate, Jason.
my roommate hadn't moved in yet, so they sat on her empty mattress and stared at me. I sat on my bed across the room. I had a horrible suspicion that once we'd learned each others' names and where we were from, we had nothing else to say to each other. though this was my first night in the dorms, i'd been at RIT for a month, and had learned to explain right away that I was from "St. Petersburg, formerly known as Leningrad," and no, there were no white bears there. silence lingered.
I tried to study Dave and Jason without looking at them directly. at that time I didn't know how to look people in the eyes, and didn't think that I should. looking somebody in the eyes felt like such an intimate gesture, nearly a caress. so i looked either at the window or somewhere above their shoulders. at some point, the guitar must've come out as an aid through this awkwardness. (I studied business at RIT, and later on, the need to look people directly in the eyes came up in my classes: a revelation.)
did I see in Dave then what so many people have pointed out to me since, that he looks very much like my brother and several members of my mother's family? I don't think so. but I do remember being comforted by the name "David." I struggled with learning the names of my new friends at RIT, the names that represented so many ethnicities and histories. in Petersburg, i grew up among people named Masha, Misha, Alexei--names that repeated endlessly. I was always one of three or four Olgas at school. In comparison, English-speakers seemed to have endless imagination for names. But with David, I struck on something familiar: my grandfather's patronymic was Davidovich, son of David.
meantime, silence lingered.
this was awful, because I really did like these kids. they seemed cute. it was so sweet of them to visit. i was lonely and afraid to close the door and to remain completely alone in the strange room, when my thoughts would naturally turn to all the Mashas and Mishas whom I was missing.
but awful too was this lingering silence. if they stayed, and if conversation seemed unlikely, we needed to do something. did they feel this too?
at some point, I got up from the bed and continued to unpack my clothes. "what are you doing?" Jason stopped me.
"what?"
"how come you're putting all of your clothes on one hanger?"
"I only have five."
"why don't you get more?"
"i don't need more, look." I showed him the way it made sense to hang a skirt on a rod then a t-shirt on the shoulders of the same hanger, then a couple of button-downs on top, and cover all with a sweater.
"but don't you want to see all of your clothes?"
"why would i?"
the conversation is not verbatim--this all happened twenty years ago, and i had stopped keeping a diary when I arrived to Rochester. the fact is, aware now that I had a problem, I eventually accepted the guys's offer to fix it. they led me down to the corner store in the tunnels under the dorms, where Jason surprised me with a gift of a dozen hangers. I still have them, too.

бойфренд

тем летом 1996 г, за два месяца до отъезда в америку, у меня появился мой первый бойфренд.
я пишу эти заметки по следам флэшмоба ‪#‎янебоюсьсказать‬, и поэтому сейчас некоторые подробности этой истории с бойфрендом кажутся особенно выпуклыми. например, что важным обстоятельством моего отъезда, одной из причин, из-за которой я так стремилась в штаты, было неумение прямо сказать "нет".
познакомились мы с ним при очень, как мне казалось, романтичных обстоятельствах. на выпускной наш класс совместно ещё с двумя, отправился кататься на теплоходе по Неве. до этого, помню, что с одной из моих подруг мы распили бутылку шампанского в какой-то подворотне: поздравили друг друга с окончанием одной пытки и передышкой перед началом другой. на теплоходе я, соответсвенно, грустила. ко мне подошёл мальчик и спросил, А почему ты не танцуешь? (пишу по дневнику). играла медленная музыка и танцевало несколько пар. я замялась. "Наверное, потому что не приглашают," сказал он и пригласил. В дневнике: "о чудо!" белые ночи, туман, верхняя открытая палуба. мы танцевали полчаса, потом параход причалил и мы пошли в школу и целовались на окне у кабинета астрономии. как Fuck you всей школе. потом обменялись телефонами.
на следующее утро пошли гулять и потом гуляли несколько дней подряд.
ретроспективно, единственное, что я обо всём этом помню, это то, что от этого мальчика пахло, а особенно пахло у него изо рта, оттуда шла какая-то гниль и ещё что-то кислое, и чтобы целоваться с ним, мне приходилось как-то пересиливать себя. но сказать ему, что, милый, погуляли пару дней и всё, пока, я не умела. надо же дать человеку шанс. присмотреться, понять. выслушать.
за романтичное знакомство на корабле надо было расплачиваться. надо было отметиться перед подругами, вот такой мальчик, не простой, а из единички.
через четыре дня он уже признался мне в любви. в дневнике: "сказал, я тебя люблю -- а я промолчала. а что я могла ответить? любовь с первого взгляда? я не знаю. мне он нравится. мне приятно с ним беседовать."
после этого я уехала на дачу, засела читать Фрейда, Введение в психоанализ. молодой человек достал меня и там. приехал, пытался целоваться на моём любимом озере, это казалось очень не кстати. но опять-таки, сказать ему прямо, честно, что меня не устраивает я не умела. а обиняками, увиливаниями он отказывался меня понимать. я ему не звонила, но и не брать трубку, когда бабушка звала меня к телефону не могла.
надо отдать ему должное, мальчик был очень славный, очень заботливый. он не торопил меня особо и раздевал по фазам. но мне понятно было, что я оттягиваю момент, когда надо будет "дать". спать с ним не хотелось вот никак.
Когда речь заходит об отъезде в Штаты, в дневнике вот что: "А бойфренд? а, может быть, я теряю единственный шанс?"
Единственный шанс ЧЕГО, семнадцатилетняя Оля?
ниже, там же: "я страшно хочу уехать."
уехала -- уж точно значит, всё
а не проще всё-таки сказать человеку, ты мне не подходишь? как это делается корректно?
мне не хотелось его обидеть
он потом мне ещё где-то год писал письма в Штаты.
ему-то так никто и не объяснил, что, с моей точки зрения, мой отъезд означает полное окончание наших отношений.
его письма тут у меня лежат, но открывать и смотреть, что в них я ещё не готова. мне стыдно. в какой-то момент я просто перестала на них отвечать.

ESL

people frequently want to know how well i knew english when I came to the US in 1996.
here's an email conversation with Dave from October 25, 1996, two months after my arrival.
Dave> i woke up late today and only when my friend ted came in and told me he found a girl becky in the hallway at 4:30 in the morning, puking and bleeding out her nose, and covered in mud, and convulsing (shaking), and not speaking english, and he took her in his room . . . and she is almost conscious!

Olga> The story Ted told you was really nice, exept one moment which i didn't understand well: what was she doing in the corridor at 4:30? I mean, what had happened with her, that she was in so bad condition?
(AKA: Dave thought I wouldn't understand the word "convulsing" and so explained it as "shaking." In fact, "convulsing" may have been the only word of his email I understood quite well: its Latin root has spawned a Russian word with similar meaning. I must've understood "bleeding" and so knew he was describing somebody who was in "bad condition," but I was so confused about the emotional charge of this narrative that the most appropriate words I found in response were "the story was really nice." Nice!)
Dave> haha okay the girl was PISS DRUNK and she had alcohol poisoning :) i met her this morning. She is very cute and very FUCKED UP (please excuse my language). she is probably still asleep on our floor :)
i interpret Dave's "haha" and the smiley face as sheer incredulity at how much i didn't understand.
alcoholism was a major problem at RIT. people drank cheap beer in astonishing quantities. my roommate drank so much in the fall that by the spring she developed cirrhosis of the liver. but that's a different story.

Teffi's Memories

"Teffi, nom de plume of Nadezhda Lokhvitskaya, was born in 1872 into a prominent Russian family. Following in the footsteps of her older sister Maria—poet Mirra Lokhvitskaya—Teffi published poetry and prose from the age of 29. She soon rose to fame by practicing a unique brand of self-deprecating humor and topical social satire. In her 1907 hit one-act play The Woman Question, subtitled A Fantasy, Teffi imagined a world in which a women’s revolution against men achieves a full role reversal. Women come to occupy the prominent political, military, academic, professional, and bureaucratic roles, while men are subjugated to the childcare and household management tasks. Though the play’s ending largely dismisses this scenario and trivializes the feminist cause, through humor, the piece makes the point that bad behavior—infidelity, sexual harassment, excessive drinking, pettiness—is a function of social status rather than of biological sex.

By the time of the Bolshevik revolution in 1917, Teffi had nearly a dozen books to her name, and new printings of her story collections sold out instantly. With Lenin at the helm of the government, her fame became a liability. Memories: From Moscow to the Black Sea opens with Teffi being talked into going on tour to Ukraine (then outside of Lenin’s domain)."

Read the rest of the review in The Common.

письмо от дедушки

письмо от дедушки Исаака, первое, кот. он послал мне в Штаты.

тут, напр: "Оленька в нашей краткой прощальной беседе я акцентировал твоё внимание на вопросе умения общаться с людьми а главное уметь хорошо выслушивать собеседника, кем бы он не был. Этим искусством я владел в совершенстве и оно помогало мне быстро завоевывать уважение к себе и любовь и если хочешь знать, что в страшную годину моей жизни--находясь в плену среди порой очень опасных и страшных людей я чётко знал где и что сказать, где своевременно умолчать, а где блеснуть своей эрудицией (заблаговременно соответственно подготовившись к этому разговору). И вот я выжил и живу.

 

фрейд и драйзер

тут приближается 20ая годовщина моего отъезда в Штаты. интересно повспоминать 1996ой год.

3 июля состоялся второй тур президентских выборов, на которых победил Ельцин. победить, видимо, не должен был: рейтинг у него был крайне низкий. впрочем, альтернатива: Зюганов альтернативой не казался. потом, в Штатах, я использовала геологические метафоры, чтобы описать политическую напряжённость жизни в России (вулкан, землетрясение). меня никто не понимал.

мои одноклассники готовились к экзаменам в университеты, занимались с репетиторами. одна подруга по матшколе поступала на финоугорское отделение филфака--это казалось фантастической смелостью с её стороны, потому что про филфак было известно, что туда так просто не поступить. для меня вопрос с филфаком казался давно решённым--стоило ли тратить столько усилий на матшколу, чтобы потом-таки заняться филологией. тем более серьёзным казался её поступок: попытаться в возрасте 17 лет понять, чего ты по-настоящему хочешь от жизни. впрочем, финоугорское отделение филфака было, видимо, компромиссным решением. потянуться на другие было немыслимо.
 
я, дважды поступив на матмех, избегала каких-либо мыслей о будущем. жила с бабушкой на новой даче. бабушкин Паркинсон прогрессировал так сильно, что работать в саду она совсем не могла и не пыталась, что очень положитлеьно отразилось на наших с ней отношениях. я помогала бабушке готовить, а всё остальное время читала. друзей в окрестности у меня не было. зато была с собой гитара, и по вечерам я уходила на пляж и играла там Битлз (по нотам). а читала я Фрейда, Введение в психоанализ. "Очень увлекательно--об оговорках," записано в дневнике. "Я теперь внимательно слежу за речью дикторов, родителей, и т.д."
8 июля в дневнике запись: "Фрейд очень интересен, но после него думаю взяться за американских писателей -- Теодор Драйзер и всякое подобное. Посмотрим, можно ли это читать."
 
в начале августа объявлены сроки практики на матмехе -- надо отработать любые пять дней в Петергофе.
 
а через несколько дней пришли документы из Штатов, которые позволяли мне идти в консульство за визой. тогда в американское консульство попадали без записи--надо было отстоять в очереди.
 
события вдруг начали развиваться с невероятной скоростью. билеты в Штаты были забронированы на 23 августа, и только за неделю до этого я попала в консульство. визу я ходила получать самостоятельно. в дневнике: "теперь я практически убедила родителей, что не пропаду в Америке одна."
 
мама повела меня делать новые очки--и сделали, почему-то с розовыми стёклами.
Драйзера, кстати, я так до сих пор пока не прочитала.

anniversary

coming up this August is the 20th anniversary of my arrival to the United States. i'm giving myself a gift and a challenge of posting some about 1996, in Russian and English.

here's one image I'm working with. Rochester, New York. a dorm hallway. September, a month after classes started. it's late afternoon, lots of kids are at home, doors thrown open, music pouring from each room and clashing. most of the kids in this dorm are men and most of the men are programmers. in each room there's a computer or two. some computers are without their cases, wires exposed, boards flashing. many kids have TVs. the microwave is in the hallway, and from it emanates the smell of popcorn. many kids are on the telephone. many are simply hanging out in the hallway, talking to each other in their brand of English that might as well be Martian for how little I understand it. nobody appears to be studying. in any case, there are lots of people to ask for help. I'm moving in, and I'm lost. the longer I'm walking back and forth, the more attention I attract to myself. 

I'm looking for a staircase to the second floor. the building clearly has a second floor, my instructions clearly state that my room is on the second floor. where is the staircase?

in one end of the hallway, a tall man with long purple hair and wearing a gown of a 19th century grande dame is going on about something to his entourage. I've never seen cross dressers before; I'm not familiar with the idea of gender-fluidity, and so I interpret each of his gestures is a miniature drama. he is a beacon--I recognize this guy, which means I've gone the wrong way again.

(though I'm only now moving into the dorm, I've been at the school since August and have already had the traumatic experience of walking through a closed door marked "Exit" and setting off a terribly shrieking siren. for the moment being, I've decided to assume, incorrectly, that all doors marked "Exit" are armed. generally I prefer to walk only through doors that somebody else has already opened.)

I try not to attract too much attention, but I've got a lot of stuff and I'm making plenty of noise. i'm conscious that the guys are staring at me. I'm 17 years old, hair down below my waist, dressed in a polyester summer dress, black with bright paisley print. (the dress also has shoulder pads--it's 1996.) I'm carrying a large duffel bag over one shoulder, a guitar over the other, and I'm dragging a suitcase (it does NOT have wheels).

one of the kids approaches: hey, I'm Wesley. Do you need help? and then, after I try to explain, what's your accent? where are you from?

he then leads me down the hall and around the corner, where another guy asks if I need help. his name is Dave. apparently my room is just above his.